Шляпа - Ихтиандр; Зонт - Усы о 80-х (интервью "33";"РЗ"-2004г)
Шляпа: Первый толчок развитию питерского движения фанатов дал приезд фанатов «Спартака» в 1979-м году на стадионе имени Ленина. Мы их увидели, и, видимо тогда нам что-то в душу и запало. Из будущих фанатов я тогда ещё никого не знал, но был уже знаком со многими людьми, которые ходят на матчи и сейчас, но представляют собой простых неорганизованных болельщиков.
Это люди грамотные, любящие футбол. Тогда они собирались под табло, обсудить футбол, посплетничать. Такие сборы болельщиков происходили перед каждым матчем, и были присущи всем футбольным городам: Минску, Одессе и т.д. Но для нашего фан-движения это принципиального значения не имеет, а имеют именно первые приезды спартачей. И как только стадион имени Кирова открылся после Олимпиады, люди стали пытаться организовываться. Одним из первых организаторов был некто Лёха Вельвет. У него была коричневая вельветовая куртка, за которую его так и прозвали. Он очень хорошо рисовал, и начал подтаскивать на футбол плакаты, интересные надписи.
Одним из самых мощных толчков была плотненькая демонстрация, прошедшая в начале июля 1980-ого года после матча с «Карпатами». Во время этой демонстрации прошел слух, что на следующем матче все собираемся на 33-м секторе. После этого там и начали собраться люди, жаждущие некой инициативы, объединения. Интервал между этой демонстрацией и первым выездом - на «Спартак» был совсем небольшой – всего 2,5 месяца. На следующем домашнем матче человек по прозвищу Дух предложил изготовить что-нибудь из атрибутики. На следующий день мы собрались и поехали в спортивный магазин на проспект Смирнова (ныне – Ланское шоссе). Почему именно туда, не помню. Видимо, так было удобнее большинству. Это сейчас доступно всё и в любом районе, а раньше народ куда угодно был готов ехать, лишь бы что-то достать. Все помнили спартачей, которые приезжали в Питер в своих полосатых колпаках-«буратинах». Ну и мы, по их примеру, купили себе синие береты с белыми помпонами. Это было очень нестандартно, напоминало что-то французско-матросское. Тогда ещё не было такого понятия, как сине-бело-голубые цвета. Было чёткое представление, что бело-голубые – это «Динамо», а у нас требовалось наличие синего. Т.е. необходим был какой-то третий цвет, голубой или, скажем, чёрный, это было не так принципиально.
Ихтиандр: Потом динамики почему-то стали носить сине-белые цвета, и мы добавили голубой цвет, т.к. флаги у клуба были сине-бело-голубые. Я чётко помню, что у меня был бело-синий шарф, и к нему снизу были довязаны голубые полосы. Мне тогда мать все шарфы вязала.
Шляпа: Мы тогда все эти береты скупили, а остальной народ тоже стал подтягивать всевозможные вещи (шарфы, шапочки и т.д.) сине-белой расцветки. И стали стараться на 33-м дружно скандировать. У меня была лужёная глотка, плюс я был немного постарше остальных, учился уже на 3-м или 4-м курсе, и так получилось, что я стал заводить сектор. Одна из первых наших шизовок была «Во всём Союзе знаменит ленинградский наш ЗЕНИТ». Её придумали в пику «Спартаку», и точно помню, что в 1980-ом она уже была. Потом появилась считалочка, когда я что-то перечисляю, и весь сектор отвечает «Нет!», и только в конце, когда я заряжаю «Наш великий, могучий ленинградский ЗЕНИТ!», все кричат «Да!». Поначалу считалочка была строго политически выверенная: «Атомная бомба – нет! Нейтронная бомба - нет!». Потом уже началось: «Женщина, которая поёт! Женщина, которая даёт!», потом перечисление «Динамо» Минск, «Динамо» Киев, «Динамо» Москва, «Динамо» Тбилиси без рифмы, затем московский «Спартак», «Кайрат», «Арарат», «Барселона», «Манчестер», «Рапид», в общем, пока дыхалка работала. Потом был небезызвестный народный эпос «Я хочу иметь ребёнка от Володи Казачёнка», который потом продолжился «хочу иметь второго от Юры Желудкова, а третьего – от Вовы Клементьева». Тогда же, то ли в 80-м, то ли в начале 81-го появилось «Раз, два, три, зенитушка, дави!» Она стала нашим позывным. Тогда уже чётко определялось, какие хлопки у нас, какие у мясных, какие у коней и т.д. Вот этот ритм стал нашим фирменным, зенитовским. По-моему, это даже спартачи нас научили тому, что у каждого должны быть свои хлопки, когда мы с ними закорешились. Лично я не считаю эту дружбу каким-то позорным пятном в нашей истории, потому что тогда это были признанные лидеры всего советского фан-движения. Мы приехали, и первыми встретили их. Вот и подружились. Помню, потом кони на нас прыгали, а спартачи от них защищали. Почему мы поехали на первый выезд? Несомненно, поддержать команду. Но, будем откровенны, хотелось ещё и как-то выделиться. Не перед кем-то конкретно, а перед всеми! Хотелось не быть такими, как все. Это вообще свойственно молодёжи, и в этом смысле мы были ничуть не хуже, чем нынешнее молодое поколение. Причём это был способ, не направленный против системы. Т.е. вроде бы и ругать-то не за что, но вроде, как и некий вызов обществу бросили.
Ихтиандр: Я работал на заводе, и из моего цеха постоянно на футбол ходили большие компании людей. У них было твёрдое убеждение, что фанаты – это сплошь лимитчики из общаг. Я пытался объяснить, что лимитчикам из общаг нет смысла болеть за город и поддерживать его команду, а максимум, что им нужно на футболе – попить водки и полузгать семечек. Тем не менее, бытовало мнение, что питерцы не могут так выделяться.
Шляпа: Второй выезд был на «Торпедо». Кричали мы дружнее и громче, чем местное мужичьё, которое, по большому счёту, представляло собой болото. Мы их полностью перекрикивали. И одна из основных «шизовок» у нас была «Ка-за-чё-нок! Ка-за-чё-нок!». И когда Володя в замечательном прыжке, выпрыгнув вверх на прострельный, никому не идущий мяч, забил головой гол в свои ворота, это болото наконец-то оживилось и тоже начало дружно орать «Ка-за-чё-нок!». Все уже знали, что торпедики – никакие. То есть пацаны местные, мужичьё… И с нашей стороны начались наезды на них. Причём народ с нашей стороны просто озверел. На Восточной улице ментов тогда не было, были попытки на кого-то кинуться, показать, какие мы крутые. Но ничего такого серьёзного не произошло. Потом поехали к станции метро «Аэропорт», т.к. там была игра с участием армейцев, и после матча спартаковцы собрались их ждать. И мы хотели посмотреть, как всё это делается. По прошествии времени воспоминания у меня достаточно смутные, помню только зенитовский флаг среди спартаковских, а так же не подравшихся людей, стоящих друг напротив друга стенка на стенку.Что еще касается того времени, то хочу отметить то, что все мы были любителями спорта. Питерского спорта. Ходили на волейбол, на баскетбол, на хоккей. Достать билеты в этот зальчик на Вязовой улице, где проводил свои домашние матчи баскетбольный «Спартак» – это была большая проблема, и если кто-то туда пробивался, значит, это был человек, глубоко любящий баскетбольный «Спартак».
Ихтиандр: Но первую попытку некого подобия фанатизма мы пытались организовать еще в 1977-м году на 40-м секторе ст.им.Кирова, на детском секторе (в то время на 14-й и 40-й сектора продавались детские билеты по 10 копеек). Я тогда учился в техникуме. В соседней группе учился паренёк, и его старший брат плавал в загранку. Он тоже любил футбол, и был в Голландии на нескольких матчах, а потом рассказывал нам, как там болеют на стадионах. И вот однажды мы пошли на футбол большой компанией из нашей и параллельной группы. И этот брат нам предложил: «А давайте попробуем болеть, как в Голландии!» Нас было человек двадцать. Он вставал и заводил сектор. Он кричал: «Аля-улю!», и вся эта компания подхватывала: «Гол! Гол!». И так несколько раз. Получалось очень громко, дружно и здорово. Но буквально после 3-го раза на нас наехали менты. Они подошли сразу со всех сторон и сказали, что это нарушение общественного порядка. Мы были крайне удивлены, и желание шизовать дальше у нас пропало. Потом я стал ходить на 47-й сектор. Там собиралась группа людей, которых мы называли циниками -сокращённое от «ценители футбола». Тогда они нам казались взрослыми мужиками, теперь они все уже дедушки. Я с ними до сих пор поддерживаю отношения. Они тоже ходили на всё спортивное, что творилось в городе. А в 1980-м году мы обратили внимание, что на 33-м стала собираться группа, человек 20 - 30. Они выделялись на фоне всего стадиона, потому что были одеты в одинаковые цвета, и как-то слаженно болели. И, конечно, сразу захотелось к ним присоединиться. И вот осенью 80-го мы с друзьями пошли на 33-й. Как раз тогда были феерические матчи с «Араратом» и «Динамо» Тбилиси. Для начала мы просто сели рядом, а потом просто втянулись, поняли, что это – наше. Причём народу тогда уже приходило довольно много, и некоторые даже уже ездили на выезда. Но для каждого тогда очень многое определял первый выезд. Многие люди, которые сами приходили и были вроде при делах, после первого выезда переставали ездить, и, соответственно сходили на нет с грядки. Например, мой первый выезд – на ЦСКА – выдался крайне неудачным. Я в Москве выпил лишнего и заснул. Все уехали, а я остался с двадцатью копейками в кармане. Возвращаться со своего первого выезда на электричках, не зная пути, конечно, было тяжеловато.
Шляпа: Если вспоминать первый выезд, то очень эффектно смотрелось наше посещение ВДНХ, и конкретно отдельной выставки ЛОМО. «Зенит» тогда представлялся заводской командой Ленинградского оптико-механического объединения. Все футболисты там числились и получали зарплату. Когда мы приехали в Москву, мы позавтракали, прогулялись через улицу Кирова до Красной площади, потом заехали в Лужники, купили билеты на матч и покатили на ВДНХ, погулять, себя показать. А люди, которые на этой выставке работали, все питерские. Ну и давай удивляться: «Что? Из Питера? На футбол?» Конечно, тогда это для всех было нонсенсом, но восприняли наше появление с большим энтузиазмом. Был на ВДНХ такой павильончик «ВИНА», там продавался замечательный портвейн «Крымский Южнобережный», которого в магазинах не было. Очень вкусный. В общем, полный восторг! На матче поразили фанаты «Спартака». Тогда в Лужниках козырёк был ещё маленький и мясные сидели прямо под ним. И когда они заводили «В Союзе нет ещё пока команды лучше «Спартака», то это просто прибивало.
Ихтиандр: Из атрибутики тогда были значки, флаги и вымпела. Причём зенитовские стрелки, которые мы носим до сих пор, были уже тогда. Флаги подрезались на всяких соревнованиях и в спортзалах, а вымпела были на заводах и в учебных заведениях, которые принадлежали спортивному обществу «Зенит». Их давали за разные места в соревнованиях, а люди эти места замазывали и пришивали вымпела на куртки. Большие вымпела вешали прямо на шею. А я даже ездил во Львов, где была единственная в стране фабрика по производству вымпелов. Там делали очень качественные вымпела. Последний матч 1980-го года играли в СКК. Билетов было недостать, тем более было трудно всем собраться вместе. Проходили за ворота и пытались меняться, отдавая билеты на более дорогие сектора. Но все празднества по поводу бронзы у меня стёрлись по сравнению с тем, что было после чемпионства. Ничем особо выдающимся мы бронзу не отпраздновали.
Шляпа: Да, два последних матча проводились в СКК. Цена билетов доходила до 25 рублей при номинале 1р.50 коп. Кстати, об администрации. Это со временем Юрий Андреевич Морозов стал другим, а тогда он был ярким представителем Советской Власти в футболе. Имело место быть категорически отрицательное отношение к тем немногочисленным фанатам, которые пытались встречать команду у поезда, у стадиона. Такой небрежный жест рукой, мол, пошли вон, отвалите. Мне вспоминается такая история. Матч «Зенит» – «Динамо» Киев. Кто помнит Лобановского, никогда не забудет, как он переживал, раскачивался, сидя на лавке. Матч складывался по такой схеме: 1:0 ведёт Киев, после чего 2 мяча забивает «Зенит», всё красиво, у всех эйфория, все понимают, что мы практически в шаге от медалей. И тут начинается следующая эпопея: Киев постоянно атакует, но забить не может. Ткаченко вынимает всё, что идёт в раму. Уже минут за пятнадцать до конца Лобановский вскакивает, руки расставляет, и к Морозову: «Юра, что за ерунду он там в раме творит, мы же с тобой договаривались!» – по его жестам можно было понять, что он именно это говорит. Я, естественно не слышал, но видел, как всё это происходило. А гол в итоге как забили? Стёпа сел завязывать бутсы, а Ларионов идущий на него мяч не то чтобы пропускает, а пяткой правой ноги прокидывает на ход Бессонову, великолепный пас на выход, тот выбегает один на один и забивает этот гол. Была такая откровенно договорная игра, ничья в которой устраивала обе команды. Киевляне становились чемпионами, а нам нужно было выиграть у «Нефтчи» и у совсем никакого «Кайрата». Как говорили «циники», каждому футболисту «Зенита» подарили по кинокамере ЛОМО, и все были довольны.
Ихтиандр: Надо сказать про обстановку в СКК, когда он только открылся. Это был просто тихий ужас. Его было просто модно посещать, поэтому билетов было недостать. И публика туда ходила семьями: тёщу, жену, выводок детей, бутерброды с собой, и сидели, как в театре. Мне как-то достали билеты на центр, и мы попытались поболеть. Так на нас со всех сторон наехали: «Что это вы тут орёте?» Курить и употреблять спиртное там запрещалось, причём курить нельзя было даже в туалете. Чтобы покурить и выпить, мы закрывались в кабинки, а менты туда стучались: «Что это вы там делаете?»
Шляпа: Никаких массовых празднеств по поводу взятия бронзовых медалей не было, потому что все к этому были уже готовы. Взяли своё. А в межсезонье нас уже попытались организовать. Видимо по принципу «Возглавить, чтобы разрушить». Был создан Клуб Любителей Футбола. Но, как ни странно, он сыграл некую положительную роль в развитии нашего движения. На площадке клуба любителей футбола собирались не только филателисты и коллекционеры программок, но туда пришли и некоторые активные фанаты. Туда Лёша Молодой принёс первый сырой текст Гимна, который они придумали вместе со своей мамой. Помню, как все мы вместе его дорабатывали. Хорошее было награждение в ДК Ленсовета. Замечательный концерт был. Артисты БДТ показали себя с очень хорошей стороны. Из других ведущих театров люди выступали, т.е. было нечто, по форме напоминающее капустник. Сейчас такого, к сожалению, нет. Зимой был организован турнир на призы стадиона имени Кирова, и в рамках Клуба Любителей Футбола была создана команда. Между прочим, в неё вошли активные фанаты: я, Блондин, Молодой, Серёжа Лопатёнок. Но последний не был фанатом. Он был «циником». В 1981-ом пошли более плотные выезда. Во-первых, не была пропущена ни одна Москва. И уже тогда пошли такие разговоры, что Москва - это по большому счёту и не выезд. А настоящий выезд – дальний. Из Москвы тогда в высшей лиге играли: «Торпедо», «Спартак», ЦСКА и «Динамо». «Локомотив» тогда был в первой лиге. Первые наши фанатские песни начинались с попыток переделывать что-то из репертуара «спартачей». Например, «Не может ни Киев, ни Минск, ни Москва». Эта песня появилась одной из первых, но все понимали, что это не наше. На одном из первых выездов гитарист в поезде исполнял несколько просто замечательных вещей. Одна из них была до сих пор известная переделка «Машины времени» – «Мы в такие шагали дали». На секторе её не исполняли, это была чисто выездная тема. Ехал человек с гитарой и пел. Был ещё такой опус из «Машины»: Ты можешь болеть за «Динамо» Москва, А можешь болеть за коней, Все эти команды – такая тоска, Навеки останешься с ней. Лишь только один наш великий «Зенит» Победами радует нас. Любую команду «Зенит» победит – Сейчас, каждый день, каждый час! И далее по тексту оригинала. В 81-м начали возникать первые проблемы с ментами. Заходят на сектор, выдёргивают людей непонятно за что. Пришлось начинать договариваться. Был такой капитан по фамилии Кирилкин (либо Кириченко) из отделения на Скороходова (ныне – Большая Монетная), который курировал наш 33-й сектор. Обычно он подходил ко входу на сектор, и, как правило, я с ним беседовал. Мы договаривались о неком поведении. Например, мы не кидаем серпантин, а нам дают кричать. Естественно, эти компромиссы не очень получались. Серпантин летел. О файерах мы не говорим, в те времена этого не было. Тогда горн приходилось в штаны засовывать, чтобы пронести. Тем не менее, отношения с ментами в 81-м году были как-то урегулированы. Они понимали, что толпа растёт, и справиться с ней достаточно сложно. Благодаря этим договорённостям укреплялось фан-движение на 33-м секторе. Люди знали, что придя на этот сектор, они смогут вести себя более свободно, хотя и более организованно, чем на других секторах. Там могли вытащить за любое нестандартное поведение. И это было сделать легко, т.к. на тех секторах сидели разрозненные компании. А у нас была организация, и когда пытались выдернуть кого-то одного, все хватались руками за скамейки, друг за друга, за него, и приходилось выдёргивать весь ряд, а это было крайне трудно. И на это менты уже не шли. Дубинок, касок тогда не было. Были наручники. Иногда кого-то удавалось вытащить, не всегда получалось своих отстоять, но это происходило редко. Но вот эта организованность вела к тому, что им с нами приходилось считаться и договариваться. Это было хорошо ещё и тем, что под присмотром ментов можно было пойти и дать в ухо тому, кто ведёт себя неправильно. Так что был и некий положительный фактор и в общении с ментами…
Материал подготовил Виталий Й. (2003-04 год)
Более полная версия интервью будет опубликована в будущей книге.
При использовании данных материалов ссылка на «Знамя Зенита» и ULTRAS 33 обязательна.
=========================================================
История создания ГИМНА "ЗЕНИТА"
25 апреля исполнилось 100 лет со дня рождения выдающего советского композитора-песенника В.П. Соловьева-Седого. Возможно, прочитав эти слова, кто-то из молодых фанатов «Зенита» иронично улыбнется: мол, причем тут мы. На самом деле очень даже при том. Именно мелодия «Вечерней песни» Василия Павловича (известной также как «Город над вольной Невой…»), написанная 50 лет назад, лежит в основе гимна болельщиков «Зенита». Удивительная история: слова гимна были написаны в 1980 году. С тех пор предпринималось немало попыток придумать что-то более современное. Не прижилось. А «Город над вольной Невой…» прижился. За счет чего? «Во многом за счет потрясающей музыки Соловьева-Седого», – говорят фанаты. Причем это мнение тех, кто стоял у истоков нашего фан-движения. Тех, кто придумал слова и впервые спел на 33-м «Гимн болельщиков «Зенита», текст которого не изменился до сих пор.
Паротиков
– В начале 80-х в ДК им. Капранова был организован клуб любителей футбола (КЛФ), который курировал Паротиков – то ли подполковник, то ли полковник, – рассказывает Андрей Солнцев (Зонт), автор нескольких куплетов зенитовского гимна. – Мы встречались раз в неделю, обменивались программками, значками, просто общались. Фанатизм как таковой тогда только зарождался. И вот как-то Паротиков рассказал, что на матче «Динамо» (Тбилиси) – «Ливерпуль» несколько десятков, грубо говоря, английских алкоголиков перепели весь стадион. Зимой 80/81-го г. у нас и родилась идея написать собственную песню, хотя идея эта к тому времени уже витала в воздухе. Текст, на мой взгляд, дурацкий. Но прижился.
– Паротиков дал толчок, – вступает в разговор Константин Асафьев (Усы).
– Он был комитетчиком?
З.: – Вряд ли. Погоны свои он не скрывал, всегда говорил, что армия – это могила футбольных талантов. За футбол, за «Зенит» он бы родину продал. Не знаю, ходил ли он на стадион, но инициировал много интересных дел. Константина Есенина, например, на встречу с нами привел. Хороший мужик. Да и вообще компания в ДК Капранова подобралась интересная.
– В те времена «Вечерняя песня» была столь же популярна, как и сегодня?
У.: – Да, по большому счету она являлась неофициальным гимном Ленинграда.
Как это было
– В 80-м году зародилось зенитовское фан-движение, причем многие речовки были позаимствованы у «Спартака». А красно-белые в те времена пели что-нибудь?
З.: – Нет, они и сейчас-то, по большому счету, не поют. А гимна в те годы не было ни у одной команды высшей лиги.
У.: – Зато спартачи все в атрибутике были. Приехав в Питер в 80-м году, они тыкали нам: «А где ваши розы?»
– Как писался гимн?
З.: – Первые несколько куплетов написал Молодой (Алексей Телемаков) со своей мамой. Остальные – я. Песня получилась длинной, пришлось сокращать, при обсуждении чуть до драки не дошло. Затем, когда текст утвердили, начали его размножать, кто как мог. И от руки, и на печатной машинке. Занятие это было небезопасное – любой самиздат карался властями.
– У меня дома даже сохранилось несколько печатных экземпляров, – рассказывает «заводящий» 33-го сектора Евгений Степанов (Шляпа). – Некоторые из них я в позапрошлом году подарил ребятам, сделавшим «золотой» сезон. Когда мы выбирали музыку для будущей песни, говорили о том, что она не должна звучать как частушки. При этом мелодию нужно было взять узнаваемую, питерскую. Кстати, на второе или третье наше заседание, посвященное будущему гимну, пришел Дима, ныне известный как Моряк, и принес абсолютно готовый текст «Знамя «Зенита», который и сейчас исполняется на мотив «Крейсера Авроры». Если гимн подвергался коллективной редактуре, то у этой песни автор один.
– Как проходило обсуждение текста?
Ш.: – Мы собирались раза три или четыре. Когда появился текст, пытались его напеть, каждый предлагал какие-то свои правки. Самым «кривым» получился второй куплет «мы твои верные друзья». Слова не звучали и не пелись, и с ними пришлось серьезно повозиться.
У.: – Я хорошо помню, что куплеты, написанные Зонтом, практически не были изменены.
Ш.: – К началу сезона-81 гимн был готов. Я даже в шутку завизировал его: «Утверждаю». Важно понимать, что писался он в начинающем фанатском коллективе, о будущем никто даже не задумывался. Но с тех пор его слова больше не менялись.
Осталось научиться петь
– «Город над вольной Невой» изначально позиционировался как гимн?
У.: – По-моему, нет. Наверное, это произошло, когда Шумахер записал фонограмму с группой «Квартет», которая сейчас звучит на стадионе (межсезонье 2002/03. – Прим. ред.).
Ш.: – Я считаю, что он стал гимном с начала сезона-81, поскольку именно этот текст пелся через пять минут после начала матча и за пять минут до конца. Так же, как и сейчас. Пели, естественно, только на 33-м, причем обычно сидя – вставать не разрешалось. Интересно, что «Знамя «Зенита» почему-то народ не принял, хотя текст очень неплохой.
– А пели всем сектором?
З.: – Нет, конечно. Народу тогда немного было – на гостевые матчи человек по 15 ездили, и это считалось за счастье.
У.: – Но с других секторов, говорят, нас было слышно. – Все-таки удивительно: текст вроде бы устаревший, но все его с удовольствием поют...
У.: – Это корни, вот и все. Что-либо переделывать смысла нет. Кстати, сейчас на стадионе скандируют множество «старинных» речовок, но звучат они современно. Расскажу одну «травилку». Как-то в январе 81-го среди ночи позвонил мне Зонт: «Срочно срифмуй мне какую-нибудь команду с «Зенитом»!» Я брякнул «Рапид» (поскольку в него перешел Зинченко) и лег спать дальше. Наутро поинтересовался, зачем ему это нужно. «Стишок, – говорит, – пишу». Так родилась самая великая рифма всех времен и народов: «Зенит – Рапид – победит».
З.: – По-моему, этого не было.
– Про «Рапид» понятно. А «Гамбург» откуда появился?
У.: – За него болеет наш друг Валет. Думаю, отчасти это ему в пику (смеется). Кроме того, в те годы немецкий клуб добивался высоких результатов.
З.: – Что получилось, то и получилось. Не думаю, что здесь был какой-то подтекст. А вот фразу из гимна «Ливерпуля» «ты не будешь один никогда» я вставил сознательно, поскольку болел и болею за эту команду.
У.: – И еще одна история. В те времена на 33-м было всего несколько флагов. Андрей мне и говорит: «Представляешь, весь стадион в цветах «Зенита»! Какая это радость! Мы с тобой до этого, наверное, не доживем».
– Сейчас вы поете гимн вместе со всеми?
У.: – Конечно!
– То, что он исполняется под фонограмму, хорошо или плохо?
У.: – Фонограмму можно будет убрать, когда мы петь научимся. А пока для синхронизации действий она необходима.
Алексей Антипов
Источник: www.fc-zenit.ru
